Изнь от 04/10/07 - один из самых сильнодействующих на меня спектаклей, которые я когда – либо видела. 3 часа прикованного, напряженного внимания, адреналин и учащенное биение сердца. Так реагировал мой организм на эмоциональное потрясение. Однако не считаю спектакль давлением на свою психику. Нет, не давление - воздействие, против которого я ничего не имела. Примечательно, что даже политический контекст ни сколько не раздражал, как это нередко бывает.

Что так поразило меня? Впечатлили, конечно, технические возможности театра. Это важно, но главное другое: качество на грани феноменального всех образоформирующих элементов.

Звук, пронизывающий, прокалывающий барьеры моего безразличия.

Жесты, например, жестикуляция Волчковой... ну просто энергетические брызги в зал... фантастика!

Почти балетная пластика тела...

Интонации, в которых я не уловила ни одного фальшивого тона, ну просто музыкальная палитра, обладающая предельной выразительностью... сколько же там октав?

Смысл, который наполнял все эти превосходные формы, я бы назвала вечным. На мой взгляд, в этом спектакле, через синтез разных граней театрального искусства, как через грани бриллианта отражается солнечный свет, отражается подлинный свет нравственной культуры.

И почему я приняла этот спектакль так близко к сердцу? Что же так задело, вскипятило меня в этой работе? А задело меня...то, что этот спектакль, описывая сегодняшнюю жизнь (изнь) описывает точно очень и мою жизнь (изнь). Так что же сегодня теряет и что находит моя Ж? или И? знь? Буква Ж, по Кургиняну, символизирует животворную, живительную силу творческого поиска, которая должна в слове Жизнь быть заглавной, стоять на первом месте. А если ее нет, то остается ...изнь...мракобесие, в которое превращается удовлетворение физиологических потребностей без доминантной буквы Ж.. И вот это мракобесие... с невероятной реалистичностью, феноменальной энергетикой... воспроизводилось на абсолютно черной сцене с небольшим количеством белых пятен...Да, язык сцены очень внятен: очень, очень мало белых пятен. А красный...он тоже присутствовал...Чаши крови, которые предлагает выпить изнь при входе в свое царство и кровавые перчатки живодера, которыми изнь поджидает вошедших у своих краев...вот такое вот сценическое красно...речье.

В начале – с красным светом звучная сирена, А дальше? Звук огнетушителей, и пена. Быть может это пена нашей изни, Что затушить так хочет пламя жизни? И в сказочном сплетенье Игр цвета, света Искала, но нашла ль? Его ответы. Ведь монолог нацелен в диалог, Но дверь, но дверь имеет свой порог. Вот черно – белый, клавишный круговорот Меня он пропускает до ворот. И свет, и даже звук... абсентовый, зеленый, Чугунный контур сердца. Черный и каленый. И вот Прозрачная и тонкая душа. Летит над всеми нами, не спеша...

Не претендуя на всесторонний анализ, я могу сказать о том главном, что вынесла из этого спектакля для себя я. А вынесла я, казалось бы, абсолютно банальную вещь, которая в исполнении гениальных актеров, посредством гениальной режиссуры обрела во мне искреннее согласие. И идея эта как маяк, ориентир поиска сопровождала человека через череду веков, находила отражение в философских трудах, религиозных догматах, и служила необходимым компонентом достижения человеком состояния гармонии. Она стара и молода как мир и состоит в том, в том, что добро все ж таки...лучше зла. Вот так оглушительно просто, и сложно одновременно. И что жить надо помня о том, что плотские излишества не способны наполнить удовлетворением жизнь человека, что они стоят на пути познания человеком себя, мира ...совершенства. А ведь это (вот ужас!) весьма оригинально в наши дни...

Важно, что аллегория, которой немало в спектакле, как абстрактная картина, может приводить к некоторой свободе трактовки, в которой каждый зритель увидит подходящие для него смыслы. И даже предполагаемый ответ оставляет вопрос открытым, оставляя поле для дискуссии. Чем больше точек зрения – тем объемней изображение.